Ювелирные орхидеи от Тиффани: кто их создавал и почему о нем забыли

История ювелирного дома Тиффани насчитывает более 150 лет. За эти годы на благо ее славы успело потрудиться множество выдающихся дизайнеров и художников. 

Для кого-то это был лишь интересный эксперимент, для кого-то — лучший период в творчестве, а кто-то был обязан Тиффани своим успехом и популярностью. Использование творческих гениев, их талантов и идей, стало своеобразной традицией этой фирмы, начало которой было положено еще в эпоху блистательного модерна.

На заре своей успешной истории — на рубеже 19-20 веков, когда о мировой славе говорить еще не приходилось, Тиффани достаточно вольно обращалась с талантливыми дизайнерами. Большая часть созданных ими произведений никогда не получала имени своего создателя, превращаясь лишь в одно из многочисленных шедевров американской фирмы. Т

акая политика была вполне обычным делом в то время: в царстве капитализма редко кто из творческих гениев мог пробиться и стать известным в одиночку, гораздо проще было достигнуть коммерческого успеха обеспечивая идеями какую-нибудь фирму или предприятие. Взамен приходилось жертвовать именем и славой.

Из-за этого теперь, при изучении декоративного искусства той поры, возникают определенные сложности: мы знаем какой фирмой был создан тот или иной шедевр — Даум, Тиффани или Либерти, но не можем определить кто из талантливых художников был его автором. Их имена лишь изредка, по счастливой случайности, можно встретить в архивах известных компаний.

Об одной такой счастливой случайности как-то написала Джанет Сапата — архивист фирмы Тиффани. В двух своих статьях в 1991 и в 1999 годах, она открыла миру давно забытое имя дизайнера ювелирных украшений Тиффани, благодаря которому успешная американская компания по производству драгоценностей получила мировую славу и широкое признание.

Это открытие настолько захватило воображение многочисленных поклонников знаменитой фирмы и историков искусства, что уже в 2000 году появилось первое исследование творчества забытого американского ювелира, которое было озаглавлено «Потерянный гений Тиффани». 

Еще через 6 лет — в 2006 году в Париже состоялась выставка ювелирных украшений эпохи модерна, где имя этого дизайнера уже было поставлено в один ряд с такими маститыми гениями эпохи модерна как Рене Лалик, Карл Фаберже и Луис Комфорт Тиффани.

Выставка называлась «Художественная роскошь: Фаберже, Тиффани, Лалик», но в главе каталога, посвященной Тиффани, куратор выставки давал подробную ретроспективу творчества сразу двух выдающихся ювелиров знаменитой фирмы. С одним из них — Л.К.Тиффани так или иначе знакомы все, а вот имя второго - Паулдинг Фарнхэм, стало настоящим открытием…

Джорж Паулдинг Фарнхэм (1859-1927) - «потерянный» или забытый гений Тиффани, художник и дизайнер ювелирных украшений, трудившийся на благо знаменитой фирмы более тридцати лет и обеспечивший ей признание и первые золотые медали на международной парижской выставке в 1889 году.

Его творческий путь никогда не был таким ярким и интересным, как истории более известных коллег той поры — все того же Рене Лалика и Л.К. Тиффани. Скромный и особо ничем не примечательный молодой человек неплохо рисовал, и время от времени проявлял интерес к ботанике и искусству. Казалось бы: никаких предпосылок, никаких задатков будущей гениальности…

Все изменил случай — его дядя приходился дальним родственником Чарльзу Луису Тиффани — основателю знаменитой ювелирной фирмы и отцу знаменитого Л.К.Тиффани, а потому он помог своему племяннику получить место в школе при знаменитом ювелирном доме с последующим устройством в штат.

П.Фарнхэм обучался в этой школе с 1879 по 1885 годы и по ходу обучения проявил способности сразу к нескольким областям: скульптуре, металлургии, живописи, но особенно – к дизайну ювелирных украшений.

Первой его самостоятельной работой стала брошь в виде хризантемы из золота и желтых бриллиантов, благодаря дизайну которой он сразу обеспечил себе место в фирме, став первым помощником тогдашнего главного дизайнера ювелирного отдела — Эдварда К.Мура.

Собственно в дизайне броши не было ничего нового или особенного: Фарнхэм просто взял за основу формы и расцветку реального цветка и воплотил его эстетику в драгоценных материалах с ботанической точностью соблюдая все особенности изгибов лепестков, стебля и листьев.

Однако, именно эта точность, эта нарочитая натуральность и стала ключевой особенностью его стиля, его отличительной чертой, обеспечившей в дальнейшем признание и мировую славу ювелирному дому Тиффани.

С 1885 года Фарнхэм совместно с Муром работал над экспонатами для международной выставки в Париже 1889г. Это был очень важный проект — американскому декоративному искусству впервые предстояло выступить в одном ряду с европейским, да еще где — на родине всего прекрасного, в великолепной Франции. Требовалось создать нечто такое, что обеспечило бы успех и признание, позволило бы выделиться. В то время, когда в Европе в моду входил модерн, сделать это было невероятно сложно.

Художники модерна истово трудились над идеей воплощения красоты, реализацией природных форм и давно забытых сюжетов из мифического, полу-легендарного прошлого европейской цивилизации — американская такой богатой и древней историей похвастаться не могла. 

В мире декоративного искусства царила невероятная атмосфера свободы, естественности и вычурной роскоши. А еще в моде был таинственный восток — благодаря тому, что Япония открыла свои границы, в Европу хлынули многочисленные безделушки, странные картины, таинственные легенды и предания, и совершенно особая философия.

Все это переплеталось между собой, порождая причудливые, немыслимые до той поры, узоры, орнаменты и мотивы. Казалось, весь мир декоративного искусства разом превратился в сказочную вакханалию, где греческие вакханки и нимфы вполне комфортно сосуществовали с пугающими силуэтами насекомых и змей, а летучие мыши были символом счастья и процветания, а не вестниками смерти и траура как раньше.

С одной стороны подобное многообразие форм и идей давало большую свободу для творчества, но с другой — требовались определенные знания восточной культуры, истории и даже зоологии с ботаникой. Художник должен был быть знатоком природы, иначе ключевую особенность модерна — его всеобъемлющее преклонение перед красотой флоры и фауны, - воплотить было бы просто невозможно.