Спасибо за регистрацию
На вашу почту было отправлено письмо со ссылкой подтверждения e-mail
Войти на портал
Из-за коронавируса и последовавшего за ним кризиса АЛРОСА уже в апреле оказалась в трудной ситуации. Злые языки уже начали было рассуждать о неэффективности стратегии компании и о бесперспективности рынка бриллиантов в принципе. Но время всегда расставляет все по местам. Алмазный рынок восстанавливается, а АЛРОСА единственная в отрасли закончила полугодие без убытка.
Генеральный директор компании Сергей Иванов рассказал об этом и многом другом в большом интервью МК «Алмазный край». Сегодня публикуем его первую часть.
— Начнем с позитивных новостей. С 1 октября АЛРОСА возвращает персонал на полное рабочее время, а результаты продаж в августе оказались значительно выше, чем в предыдущие месяцы. Можно ли считать, что АЛРОСА преодолела трудности?
— Во втором квартале было беспрецедентное падение продаж алмазов и бриллиантов во всем мире. Выручка АЛРОСА упала на 90% за 4 месяца. Сейчас мы действительно видим восстановление рынка, за август мы продали больше алмазов, чем за предыдущие месяцы, хорошие продажи будут и в сентябре. Третий квартал мы закончим неплохо, но говорить о полноценном восстановлении рынка на основании продаж за 6-7 недель пока рано, нужно мониторить ситуацию. В любом случае продажи АЛРОСА по итогам года будут существенно ниже, чем в прошлом году, и проблем остается еще много.
— Сколько времени, по вашей оценке, может занять выход компании из кризиса?
— Сегодня ни один специалист, на мой взгляд, не в состоянии спрогнозировать, что будет в следующем году. Я общаюсь с руководителями крупнейших российских и международных предприятий и вижу, что в ближайшие годы все отрасли без исключения будут жить и работать в условиях большой неопределенности. С этим нужно смириться. Смотрите: за последние два года Гонконг был просто уничтожен как международный центр алмазно-бриллиантового бизнеса. Из-за трений между США и Китаем в Гонконге сейчас пустые магазины, многие бренды ушли оттуда на материковый Китай, а продажи предметов роскоши, включая ювелирные украшения, просто рухнули.
С медицинской точки зрения, весь мир с пандемией рано или поздно справится. Думаю, что в течение года мы о ней уже будем рассуждать в прошедшем времени. А вот что касается влияния закрытия экономик на ситуацию во всем мире, то это будет очень долгая и сложная история. Рекордный обвал ВВП в США – почти минус 30% во втором квартале, Евросоюз – минус более чем 20%, Япония – тоже двузначная цифра падения ВВП. Мы таких цифр никогда не видели. Уровень безработицы в США и Европе начинает зашкаливать. Что будет в других странах, куда вирус только добирается, и где есть риск, что вакцина поступит намного позже, чем в топ-10 экономик мира. Никто пока не понимает, как это будет развиваться.
— В последние годы в компании вовсю идет оптимизация. Сейчас на нее наложились еще сокращения и вынужденные простои. Так ли нужно было вести эту работу в кризис?
— Вы прекрасно знаете, что мы конкурируем с ведущими мировыми горнометаллургическими компаниями. И когда мы посещаем другие предприятия и видим, с какой эффективностью они работают, какие используют технологии, их уровень автоматизации, особенно в подземке и на фабриках, то понимаем – если мы ничего этого не будем делать, наш запас конкурентоспособности испарится на горизонте 3-4 лет. Чтобы оставаться лидером рынка, бюджетообразующей и социально ответственной компанией, нам нужно быть максимально эффективными.
Посмотрим на примерах. Проект ОЦО, который был запущен в конце 2017 года, успешно реализован, мы получили эффект и с точки зрения экономии, и, главное, с точки зрения управляемости, унификации процессов. Никто сегодня уже не говорит, что руководство компании хочет что-то разрушить или вывести какие-то управленческие функции из Якутии.
Централизацию ремонтных служб мы начали обсуждать еще до начала пандемии, поскольку у АЛРОСА есть явные проблемы в сфере ремонтной деятельности. У нас «летит» и старое, и современное оборудование. Крупная поломка мельницы или экскаватора, влияет на алмазодобычу, на выручку компании. Хотя «на бумаге» действовавшая система работала, мы понимали, что что-то не так. Посмотрели, как аналогичные системы ремонта действуют в международных и крупнейших российских компаниях и поняли, что нужно провести определенные мероприятия. Если другие компании делали подобные проекты за год-полтора, то мы в условиях пандемии первый этап завершили фактически за 5-6 месяцев. За что большое спасибо производственной команде, которая работала в том числе в выходные. Мы видим уже определенные результаты – существенный рост надежности нашего оборудования, рост отказоустойчивости и снижение аварийности.
Самое главное – надежность принесет дополнительный экономический эффект. Люди могут дополнительно развиваться, обучаться, становиться экспертами с точки зрения планирования, управления надежностью. Появляются новые профессии. У нас, кстати, есть хороший банк вакансий в ремонтной деятельности.
В целом все наиболее сложные реформы на сегодняшний день проведены. Если взять результаты проектов по операционной эффективности, то, например, НГОК с минимальными инвестициями в 2019 году получил дополнительно почти миллион карат алмазов. На Айхале удалось повысить КТГ использования оборудования на 7-8%. Каждый процент – это миллионы долларов. И сколько у нас еще таких зон, где можно повышать производительность!
Я две недели назад был на руднике Удачный, осмотрел рабочее место операторов бутобоя. Раньше эти люди работали под землей. Сейчас они сидят в нормальных условиях, в здании АБК, с пультом дистанционного управления. Работник может управлять до 6 бутобоев, работая при этом в безопасных условиях. Когда я посещал в позапрошлом году предприятие Сандвик в Финляндии, у них уже был центр дистанционного управления техникой. В Petra (алмазодобывающая компания, владеющая алмазными рудниками в ЮАР и Танзании) уже автоматизировано управление ПДМ за счет подземной связи. Там один инженерный центр, который может управлять сразу производством и диспетчеризацией на нескольких активах.
Дистанционное бурение, машина с автоматической проходкой и закладкой зарядов, новые норметовские машины и так далее – все это развивается и используется сегодня во всем мире. Это не только более эффективные, но и безопасные технологии. Конечно, можно продолжать работать и по старинке, только тогда через несколько лет нам придется принимать уже действительно непопулярные решения.
Кроме того, кризис повлиял на все компании отрасли, но только АЛРОСА смогла по итогам первого полугодии удержать положительный финансовый результат, пусть и небольшой. Это прямое следствие реализации проектов по повышению эффективности, без них мы были бы в убытке.
— А что вы думаете о диверсификации? Все чаще слышны разговоры о том, что, если бы АЛРОСА занималась золотом, газом и другими сферами, она была бы устойчивой, прибыль не падала и так далее.
— Давайте оперировать фактами. Выручка АЛРОСА составляет в год от 3,5 до 4,5 млрд долларов США. Компания в год на свое содержание тратит 1,5-1,7 млрд долларов США, это только чтобы нормально работать – платить зарплату, закупать МТР, реализовывать необходимые программы. Для того, чтобы переживать кризисы, у нас должен быть какой-то другой бизнес, который не связан с алмазами, и который должен приносить минимум миллиард долларов. Чтобы создать с нуля или купить такой бизнес, нужны 10-15 млрд долларов, которых у нас нет и которые нам вложить никто не даст. И предлагать нашим акционерам брать на это кредиты мы точно не будем.
Следующий вопрос – хорошо, а какие полезные ископаемые? В Мирнинском районе работают нефтегазовые компании. У нас тоже был опыт владения, например, нефтегазовыми активами, которые приносили максимум 15 млн долларов прибыли, и в которые приходилось постоянно вкладывать. Причем эти компании не имели никакого отношения к Мирнинскому району, они находились в Уренгое. Мы их реализовали на открытом аукционе более чем за 500 млн долларов и погасили кредиты АЛРОСА. Если бы мы этого не сделали, то вошли бы в нынешний кризис с огромным долгом и не смогли бы привлечь заемные средства во время пандемии. Был проект «Тимир», при покупке о его перспективах рисовали красивые презентации. Но конъюнктура рынка изменилась, и его продукция сегодня просто никому не нужна, особенно учитывая, что месторождения находятся очень далеко от какой-либо инфраструктуры. Сегодня ни мы, ни профильный инвестор Evraz не видим экономики в этом проекте. Если будут действительно интересные предложения, которые могут принести компании пользу, мы обязательно их рассмотрим. А просто так закапывать деньги в землю – это не выход.
