ГИИС ДМДК: если делать «по уму»

Прошло полтора десятка лет, как ювелиры впервые предложили государству «перестать стучать молотком» и перейти на прогрессивный IT-контроль за оборотом ювелирных изделий. Тогда не было сегодняшних экономических проблем, не было приравнивания незаконного ввоза ювелирных изделий к контрабанде, при этом главной бедой российских производителей ювелирных изделий было засилье на отечественном рынке той самой контрабанды. Ювелиры хотели самостоятельно клеймить производимые изделия, не тратя время на очереди в инспекциях пробирного надзора. А очереди тогда были немалые. Поэтому идея введения IT-контроля за оборотом ювелирных изделий в обмен на право их самостоятельного клеймения для производителей выглядела очень выгодной. Выгодной и для бизнеса, и для государства, и для потребителя.

Сегодня противодействие контрабанде ювелирных изделий не так актуально. Задача внедряемой системы ГИИС ДМДК – прослеживаемость оборота драгоценных металлов и драгоценных камней. Отрадно, что именно эта совершенно правильная задача, а не «маркировка ради маркировки», озвучивается руководителем Федеральной пробирной палаты Ю. И. Зубаревым. Косвенным подтверждением намерений организации реального, экономически обусловленного контроля за ДМДК, стало появление в нормативном обороте ГИИС ДМДК нового термина УИН – уникального идентификационного номера товара. Термин УИН, а не маркировка, должен стать ключевым в построении системы прослеживаемости оборота ДМДК.

Однако рецидивы «маркировка ради маркировки», к сожалению, в планах еще встречаются. Например, маркировка. Причем... непосредственно ювелирных изделий. Она может стать нестерпимой головной болью не только для бизнеса, но и для государства. О том, над какими вопросами организации ГИИС ДМДК еще стоит подумать, и поговорим в этой статье.

Маркировка непосредственно самих ювелирных изделий как главная угроза успеху ГИИС ДМДК

Это не просто опасность, это может стать приговором для ГИИС ДМДК, если вовремя не изменить управленческие решения. Дело не в только том, что маркировка непосредственно самих ювелирных изделий не требуется для успешной прослеживаемости потоков в рамках функционирования ГИИС ДМДК (при любом из возможных вариантов ее реализации). И даже не в том, что маркировка самих изделий бессмысленно дорога для бизнеса и государства. А дело в том, что эту маркировку практически невозможно реализовать технически. Так, чтобы это была система с приемлемым для устойчивого функционирования уровнем ошибок считывания кода.

Любой двумерный штрих-код, будь то QR-код или Data Matrix, имеет ограничения по количеству записанной в нем информации на единицу площади физического его размера. Чем меньше физический размер нанесенного штрих-кода, тем меньше информации можно в него занести. Логичным минимумом кодируемой информации выглядит занесение в маркировку самого УИН и ссылки на Интернет-ресурс оператора ГИИС ДМДК. Такой небольшой объем информации в мировой практике помещают в Data Matrix код. При маркировке микросхем. Но при этом размер наносимого Data Matrix кода составляет не менее 1,5 х 1,5 мм., т.е. около 2,25 кв. мм. У нас же в ГИИС ДМДК закладывается размер маркировки непосредственно ювелирных изделий 0,8 х 0,8 мм (0,64 кв. мм.), что крайне мало для надежного считывания метки даже с ровной и матовой поверхности.

Но ювелирное изделие имеет не матовую, а сильно отражающую поверхность, что многократно увеличивает ошибку считывания. Нанесение любого рельефа на металл будет сопровождаться бликами, что резко снизит вероятность считывания штрих-кода, тем более микроскопического. Не говоря уже о том, что фатальные повреждения крошечной маркировки на достаточно мягком металле станут обычным делом.

Где должна располагаться маркировка?

Ювелирное изделие, в отличие от микросхемы, имеет неопределенную форму. На нем не может быть «стандартных» мест для нанесения маркировки. И если пробирное клеймо и именник обычно имеют достаточно глубокий рельеф, то нанесенный лазером штрих-код с мелким рельефом будет на поверхности ювелирного изделия едва заметен. Это, безусловно, хорошо. Ювелирное изделие – не доска объявлений, штрих-код вряд ли его украсит. Но вот найти метку будет сложно и затратно по времени.

Допустим... в подразделении Федеральной пробирной палаты смогли найти на изделии место и нанести лазером маркировку. Но ведь затем бизнесу необходимо эту маркировку найти и считать. А что делать, если маркировка при получении изделия из палаты считываться не будет? Как сегодня поступают кассиры в супермаркетах, когда сканер не считывает штрих-код товара? Они смотрят на этикетку, находят там напечатанный в десятичной системе код товара, и вручную набивают его на клавиатуре. И это при работе с крупными штрих-кодами на упаковках! Но в случае с маркировкой непосредственно ювелирных изделий такой «подсказки» в виде десятичных читаемых чисел у товароведов не будет. Как им быть, если маркировка не считывается? Покупать более дорогой и совершенный считыватель? Может не помочь. И накладно. Отправлять изделие обратно в пробирную палату? Другого пути не просматривается. Тут возникает вопрос: «А за чей счет?»

Важна ли маркировка непосредственно ювелирных изделий для системы прослеживаемости?

Опасения, что отсутствие прямой маркировки металла приведет к злоупотреблениям – не более, чем фантомный страх. Для интересов контроля со стороны государства важна прослеживаемость оборота потоков ДМДК в целом, а не индивидуально определенных объектов. Да, уникальный идентификационный номер (УИН) как раз и превращает ювелирные изделия для государственного учета в индивидуально определенные объекты. Но это персонифицирование изделий осуществляется в ГИИС ДМДК не как самоцель, а ради организации отслеживания их в потоках. Иными словами, государству важно не то, кто произвел конкретное изделие «N» и в каком магазине оно было продано, а то, какие входящие и исходящие потоки изделий присутствуют у каждого из участников оборота, входящих в цепочку. Для этой цели увязка потоков товара с каждой отдельно взятой товарной единицей дает повышение точности подсчета потоков.  И ещё упрощение организации процесса.

Что касается маркировки самих изделий, то она едва ли не повысит точность прослеживаемости потоков ДМДК. С позиции построения системы нет разницы с какого типа носителя считывается УИН данной товарной единицы: с самого изделия, его бирки или упаковки. Откуда бы ни считывался УИН - это просто номер, и не более того.

Если документально за неким УИН стоит, скажем, кольцо из золота 585 пробы массой 3 грамма, и этот УИН считывается с маркерной метки изделия, то нет гарантии, что считывается этот номер именно с заявленного для УИН золотого кольца, а не с латунной подделки, имеющей такой же нанесенный номер. Важно понимать, что имеющим лазер - несложно подделать на изделии маркерную метку в виде штрих-кода с любым УИН. Несложно и нанести лазером на изделие штрих-код, который по описанию в базе не будет соответствовать реальному изделию. Можно подделать маркерную метку с «чужим» УИН на самом изделии. Это даже проще, чем подделать государственное пробирное клеймо (правда, если оно наносилось механическим, а не лазерным способом).

Всё это говорит в пользу того, что можно ожидать появления оборота «левых» ювелирных изделий с якобы нечитаемыми маркерными метками. Не имеет значения какой УИН туда был занесен и занесен ли вообще (сформировать неформатный код несложно). «Не читается этот штрих-код» - вот и все объяснение!

Маркировка штрих-кодами непосредственно самих ювелирных изделий не только технически сложна в плане обеспечения устойчивости считывания меток, но и бессмысленна в плане решения задач ГИИС ДМДК по прослеживаемости. Можно лишь рассуждать о некоторой защите изделия от подделки. Кстати, именно задача защиты товара от подделки лежит во главе маркировки любых товаров в мире. Т.е. системы маркировки в мировой практике вводят не с целью контроля за оборотом товаров (это всегда лишь побочная логистическая задача в интересах бизнеса), а с целью защиты оригинальных брендов от подделки. Считается, что экономически нецелесообразно плодить «клоны» товаров с оригинальными номерами, если проверка подлинности товара по его номеру приведет к выявлению подделки. Впрочем, прослеживаемость оборота товаров благодаря использованию их маркировки в мире востребована, т.к. позволяет бизнесу лучше оценивать перспективы логистических цепочек и оптимизировать их. Но это – не про государственный контроль…

Несколько слов о понятиях «подделка» и «идентификация». Недавно в обсуждении внедрения ГИИС ДМДК появилось новое требование – фотографирование изделий. Да, это затраты времени, новая операция для сотрудников. Но с точки зрения идентификации изделия, т.е. привязки к данному изделию УИН, это пока лучшее решение на сегодня. Как минимум по соотношению цена/качество. От подделки фотография товара покупателя не защитит, но для идентификации товара номеру УИН в системе ГИИС ДМДК подходит. Правда, еще предстоит выработать единые для всех оптимальные стандарты фотографирования: цветовую температуру освещения, разрешение и размер фотоснимка и т.д. Есть над чем поработать.

Документальная прослеживаемость против физической

При организации прослеживаемости ювелирных изделий в ГИИС ДМДК невозможно повторить успех «обеления» рынка, достигнутого введением маркировки товаров в рамках эксперимента с меховыми изделиями, лекарствами и иными товарами. Дело в том, что эффект «обеления» на рынке этих товаров дала не маркировка сама по себе, а введение учета каждой единицы обращаемых товаров в государственной системе, обеспечиваемого маркировкой. До введения маркировки меховых и иных изделий сквозной учет оборота этих товаров никто не вел. Это давало возможность нелегального ввода товаров в оборот (проще говоря, ввода контрабандных товаров). Но с ювелирными изделиями в России все иначе: их жесткий государственный учет (благодаря пробирному надзору) был всегда, «обелять» здесь особо нечего. Поэтому дополнительное введение информационной маркировки в виде нанесения штрих-кодов (на бирки или на сами ювелирные изделия, неважно) не позволит существенно усилить контроль за их оборотом, который и без того сильный. 

Введение же института УИН в ГИИС ДМДК облегчит объединение баз данных всех ведомств, участвующих в обороте ювелирных изделий и задействованных в системе (ФПП, Минфин, ФНС, ФТС). Но это уже не физическая прослеживаемость, а документальная. И именно она может дать максимальную пользу государству на рынке ДМДК. Причем, с минимальными для бизнеса издержками.

Но не стоит думать, что в обороте ДМДК нет проблем. Они есть, но не в части оборота готовой ювелирной продукции, а в части приобретения производителями сырья. Т.е. не на выходе, а на входе производства. Это радикально отличает потребность контроля оборота ДМДК от оборота иных бытовых товаров, попавших сегодня под систему Минпромторга «Честный знак». Понимая это, ювелиры потому и выступали за создание своей собственной системы прослеживаемости оборота. В отличие от оборота прочих товаров, в сфере ДМДК теневой оборот сконцентрирован на входе производств ювелирных изделий и представляет собой нелегальную закупку сырья. Прослеживаемость в секторе ДМДК прежде всего необходима не на участке «таможня – магазин» (что наиболее важно при контроле оборота прочих товаров), а на участках «добыча сырьевых ДМДК – аффинаж – вход сырья на производство ювелирных изделий». Соответственно, контроль прослеживаемости оборота именно этих участков даст государству максимум эффекта от внедрения сквозной системы прослеживаемости. Сосредотачивать усилия по контролю и «смотреть под микроскопом» на товарные потоки нужно именно на этом участке, соответсвенно и здесь концентрировать ресурсы.

В итоге ожидаемого увеличения объёмов произведённой и закреплённой ювелирной продукции за счёт ликвидации теневого оброта мы не увидим. По крайней мере в том виде, в каком это было с изделиями из меха. Теневой оборот «зарыт» в сырье, а не в «леваке». И основа «левака» — более дешёвый источник сырья. А вот за источниками поступающего сырья будет интересно понаблюдать.